В последнее время в независимых медиа много говорится о беспрецедентной напряжённости в отношениях Москвы и Еревана. Мы попробуем разобраться в чем суть таких утверждений.
Да, безусловно, такое напряжение есть и отчасти оно связано со спецификой российской политики на постсоветском пространстве. Отношения с наиболее близкими партнерами по ЕАЭС и ОДКБ разворачиваются сразу во многих сферах – обороны, экономики, выработке общей позиции по актуальным международным вопросам. Однако множественные механизмы взаимоотношений парадоксально сочетаются с очень узким набором игроков, с которыми Кремль прежде имел дело. Внутриполитическая стабильность на постсоветском пространстве является чрезвычайно чувствительным вопросом, по причине чего Кремль, дабы не порождать у своих партнеров избыточных опасений по поводу своей политики, всегда контактировал почти исключительно с действующей властью. Этому способствовало и то, что власть в постсоветских странах почти всегда очень консолидирована. Так было и в Армении и, с определенными оговорками, такую картину мы наблюдаем и сейчас. Другое дело, что консолидированная власть и сильная власть – это совершенно не синонимы. Сказать, что власть Пашиняна сильна пока еще очень сложно.
После апрельской революции перед Кремлем встал вопрос – кто такой Пашинян? Прежде его не воспринимали как политика с потенциалом (фракция «Елк» занимает всего девять мест в парламенте) и, соответственно, обнаружился дефицит понимания его будущей политики и приоритетов. Опасения усиливались негативным опытом цветных революций, следствием которых очень часто было изменение внешней политики в антироссийском ключе. Впрочем, слишком сильная привязанность к прежнему опыту зачастую мешает выработке адекватного внешнеполитического курса.
В свою очередь Пашинян, придя к власти, практически не имел каналов для общения с Кремлем и не всегда действовал аккуратно, как это было в случае с Хачатуровым, в вопросах энергетики. Так что еще потребуется некоторое время для налаживания взаимопонимания, которое надо постараться использовать продуктивно обеим сторонам. Пашиняну необходимы прямые контакты с Кремлем, в том числе неофициальные, параллельные дипломатическим и способные замещать их. В целом же, если резюмировать – напряжение постепенно спадает.
Однако важно понимать и то, что Россия – очень большое государство с очень разветвленными интересами и большим количеством заинтересованных игроков во власти. Не сводить всю российскую политику к единой позиции Кремля, в котором тоже представлены очень разные мнения. Принципиальная позиция по ключевым вопросам может быть только одна, но текущий процесс – это несколько иное, в нем больше вариаций. Существуют накопленные позитивные контакты, которые в Москве постараются сохранить, не вмешиваясь при том во внутриполитические вопросы в Армении.
Между тем, мандат народной поддержки важен для самого Пашиняна, которому сейчас очень нелегко. На митинг 17 августа Пашинян сумел собрать примерно 150 тысяч человек. Примерно столько же собирались в дни протестов. Если бы власть была сильна, то к таким инструментам не имело бы смысла прибегать. Теперь необходимо, чтобы период политической санации вовремя сменился действенными экономическими, политическими, судебными реформами. Иначе Армению может постигнуть разочарование, а этого бы не хотелось.
Во время протестов Москва никого открыто не поддерживала и в итоге приняла выбор народа. В Ереване есть мнения, что Москва может пересмотреть свою поддержку в пользу кандидата, обещающего стопроцентную пророссийскую политику.
Для России и Армении, понятия - «пророссийская» и «антироссийская» политика, представляют собой не просто анахронизм, они всегда были очень далеки от реальности. Просто теперь это стало особенно очевидно и в целом такой стиль мышления постепенно выходит из употребления в российских властных кругах.
Делать ставку в нестабильной системе на одного игрока очень неразумно. Возвращаясь к фигуре нынешнего премьер-министра, нужно сказать, что в Москве не видят необходимости в его стопроцентно пророссийской политике. Политика Пашиняна проармянская и то, что так должно быть, все хорошо понимают. Речь больше идет о том, чтобы стороны были предсказуемы друг для друга и умели решать вопросы в режиме диалога и консультаций, что предполагается в случае России и Армении как глубиной сотрудничества, так и членством в ЕАЭС и ОДКБ. Сила и жизнеспособность этих организаций невозможна без сохранения режима сотрудничества при любой смене правительств и первых лиц.